Дело о посольском кокаине
20.01.2022 15:32
22 декабря 2021 года в Москве завершилось рассмотрение дела о «посольском кокаине». Коллегия присяжных большинством голосов решила признать всех фигурантов дела виновными в попытке контрабанды почти 400 кг наркотика из Аргентины в Россию, но достойными снисхождения. Суд проходил в открытом режиме, но доступ к заседаниям был ограничен для прессы и родственников из-за пандемии. Центр «Досье» рассказывает, как шли судебные процессы в России и в Аргентине, и какие нестыковки и неясности удалось обнаружить в историческом деле о контрабанде кокаина, докапываться до истины в котором, судя по всему, не хотят ни в Аргентине, ни в России. Подсудимые Али Абянов, Владимир Калмыков и Иштимир Худжамов были задержаны в декабре 2017 года в Москве. Их обвиняют в том, что в составе группы они приобрели более 362 кг кокаина и в чемоданах доставили наркотики в школу при российском посольстве в Аргентине, чтобы позднее отправить их в Россию. Андрея, главного обвиняемого по делу, Ковальчука задержали в Германии, где он постоянно жил, только в марте 2018 года, 30 июля того же года, после экстрадиции в Россию, ему предъявили обвинение в контрабанде наркотиков. Приговор удалось вынести только со второй попытки: первую коллегию присяжных распустили в апреле 2021 года по формальным причинам (адвокат Ковальчука Абубакар Вадаев не вовремя подал документы при вхождении в дело). Судебный процесс в Аргентине также подходит к концу и находится на стадии прений, хотя дата вердикта пока не ясна. Там обвиняемыми проходят бывший сотрудник местной полиции Иван Близнюк и его друг судовой механик Александр Чикало, задержанные в феврале 2018 года. Свидетели с российской стороны этот суд игнорируют: аргентинцам так и не удалось допросить бывшего зама по безопасности посольства России в Аргентине Олега Воробьева, представителей ФСБ Сергея Муравьева и Алексея Петрова, а также сотрудника МВД Дениса Попова (они приезжали в Аргентину для координации задержания контрабандистов). Зато их удалось допросить в России — и выяснить, что главный фигурант дела Ковальчук был в поле зрения ФСБ еще до обнаружения кокаина в аргентинском посольстве, хотя допрошенные спецслужбисты признаются, что не понимают, кто он такой на самом деле. По данным источников «Досье», Ковальчук был завербован ФСБ еще в 2014 году и занимался контрабандой наркотиков под прикрытием спецслужбы. Центр «Досье» проанализировал показания свидетелей на процессах в России и Аргентине, несколько томов российского уголовного дела, материалы второго дела против обвиняемого в Аргентине Ивана Близнюка, а также книгу бывшего министра безопасности Аргентины Патрисии Буллрич. Вот, что мы узнали. 50 банок икры по 500 г, 100 бутылок водки по 1 л, 500 кг гречневой крупы по 1 кг,. Отпущено было вместо этого, как пишет Ковальчук, 48 банок икры по 400 г, 120 бутылок по 0,5 л, 100 новогодних подарков (скорее всего, конфеты). Предположительно, военный атташе является сотрудником СВР, который, в том числе, осуществляет досмотр дипломатической почты перед ее отправкой. Таким образом, Ковальчук мог продолжительное время подкупать военных атташе для того, чтобы помещать свои грузы на военный борт без досмотра. В 2021 году главный обвиняемый в контрабанде кокаина успел выступить перед старым составом присяжных. Центр «Досье» получил полный текст показаний Ковальчука и рассказывает, каким образом таинственный предприниматель пытается убедить присяжных в своей невиновности. «Уважаемые присяжные заседатели, я не признаю себя виновным в тех преступлениях, которые пытаются мне вменить. Да даже не вменить, а просто повесить на меня, прикрывая кого-то из чиновников и спецслужб. Я никогда никакого отношения не имел к каким-либо видам наркотиков, их контрабанде и сбыту! Именно поэтому я и выбрал рассмотрение дела с участием присяжных заседателей, иначе российский самый гуманный суд, который вы наблюдаете с ноября 2020 года, не оставил бы мне шанса на получение справедливого приговора и на честное рассмотрение дела», — начал свое выступление Ковальчук. Он утверждает, что неоднократно вывозил из Аргентины ценные товары: шкуры морских котиков, вино, сигары, дорогостоящий кофе Luwak и пр. В Южной Америке их можно купить по выгодной цене, а после — продать дороже в Европе. По словам Ковальчука, в спрятанных в посольстве чемоданах был именно кофе, на котором он рассчитывал заработать при посредничестве его друзей из посольства в Буэнос-Айресе (речь идет об экс-завхозе посольства Али Абянове). Ковальчук настаивал, что никогда не занимался поставками кокаина, поскольку «это как-то неразумно, тем более для человека с маленьким ребенком и молодой неработающей женой», а также отмечал, что такую большую партию наркотиков невозможно купить новичку в наркобизнесе. В деле также нет никаких сведений о других эпизодах контрабанды наркотиков. По версии Ковальчука, он хотел сэкономить на акцизных сборах: на бизнес-джете ввезти груз в Европу через аэропорт, где досмотр не столь строгий. В Москву груз доставлять он не планировал и называет операцию по перевозке чемоданов из Аргентины провокацией ФСБ. «Я очень сокрушался, когда узнал, что кофе привезут в Москву, — это дополнительные проблемы по его транспортировке в Европу. Я точно никак не мог заставить правительственный самолет лететь в Буэнос-Айрес за своим кофе!» — рассказывает Ковальчук. Он утверждает, что стал жертвой «интриг» посла Виктора Коронелли и его помощника по безопасности Олега Воробьева, которого Ковальчук называет полковником СВР. «Вся эта ситуация с кофе и мое желание максимально сэкономить на поставке кофе в Европу просто подогнаны под уголовное дело с кокаином, и меня, а также иных подсудимых хотят сделать преступниками, хотя максимум, что мы могли нарушить, так это порядок вывоза и ввоза отдельных видов товара, оборот которых не запрещен», — объясняет Ковальчук свою позицию. Сотрудник ФСБ Алексей Маляревский в своих показаниях попробовал объяснить, почему расследование по Ковальчуку началось еще в октябре 2016 года — за месяц до обнаружения чемоданов с кокаином. По его словам, «в рамках большого дела мы [ФСБ] занимаемся разработкой различных группировок, которые, в частности, занимаются отправкой наркотических средств с территории Аргентины». Тем не менее, Ковальчук был в поле зрения ФСБ по делам, не связанным с Аргентиной. Сотрудники спецслужбы Алексей Маляревский и Сергей Муравьев признают, что до сих не понимают, кто такой Ковальчук. Но Центр «Досье» выяснил новые подробности его биографии, из которых становится ясно, почему, предположительно занимаясь контрабандой наркотиков, он столько времени смог оставаться на свободе. Как стало известно «Досье», аргентинский эпизод — не первая связь Ковальчука с наркотическими средствами. По словам источника, знакомого с расследованием, еще в 2014 году Ковальчук попал в поле зрения ФСБ. Сотрудники спецслужбы задержали его при попытке получить партию наркотиков из одной из европейских стран — предположительно, Нидерландов, где он жил до переезда в Германию. Тогда вместо вина, шкур морских котиков и кофе запрещенные средства провозились под видом партии цветов. По информации источника «Досье», после этого задержания Ковальчук начал сотрудничать со спецслужбами. Его неофициальными кураторами стали сотрудники Службы контрразведки ФСБ (1-я служба ФСБ). По их указаниям Ковальчук продолжал заниматься перевозками наркотиков, при этом получая документы, в том числе и дипломатические. Возможно, об одном из них вспомнил его подельник Владимир Калмыков, который утверждает, что видел «зеленый паспорт» Ковальчука (у дипломатического паспорта обложка зеленого цвета). По информации источника «Досье», с начала неофициального сотрудничества Ковальчуку удалось не менее 10 раз перевезти наркотики спецбортами, включая тот, который использует секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев. Помимо этого, новые подробности биографии Андрея Ковальчука стали известны из материалов российского дела. Одним из главных вопросов следствия, который не поднимается непосредственно на заседаниях суда, стала личность Ковальчука и его место работы. Как уже ранее писал Центр «Досье», он представлялся и бизнесменом, и работником МИДа, и сотрудником силовых структур, но следствие отмело все эти версии. Сотрудник ФСБ Маляревский заявил, что, по их информации, «история Ковальчука как гражданина Советского Союза обрывается в 1989 году на момент, когда он в звании прапорщика был уволен из рядов Советской армии». Следователи получили военное дело Ковальчука, описывающее подробности его военной карьеры, которой он так любил хвастаться. В 1983 году, окончив восемь классов в Житомире Украинской ССР, Ковальчук поступил в военную часть в Калининграде, откуда через три года перешел в школу техников при воинской части в Кирове. Там он проучился до 1988 года, а затем поступил в высшее военное училище летчиков в Барнауле на позицию техника самолета А-29. Однако всего через несколько месяцев его уволили за служебное несоответствие. Из ходатайства об увольнении: «За время прохождения службы в полку зарекомендовал себя недисциплинированным и неисполнительным военнослужащим. Уставы Вооруженных сил СССР знает, но руководствоваться ими не желает. Систематически опаздывает или вообще не выходит на службу. Были случаи самовольного оставления части. Приказы командиров и начальников выполняет не всегда, зачастую игнорирует. Осужден судом чести прапорщиков, который вынес ему общественное порицание. В рядах ВС СССР служить категорически отказывается. В употреблении спиртных напитков замечен не был». Согласно его личному делу, у прапорщика Ковальчука на тот момент не было ни иностранных командировок, ни знания языков, ни оконченного высшего образования. В дальнейшем он был поставлен на воинский учет в поселке Ванино Хабаровского края. Именно там украинец Андрей Ковальчук, согласно документам, в 2002 году получил паспорт и российское гражданство по упрощенной схеме . После получения гражданства у миграционных органов периодически возникали вопросы к его российским документам, но он продолжал получать внутренние и заграничные паспорта. Несмотря на российское гражданство, Ковальчук по неизвестной причине на несколько дней был поставлен на миграционный учет с его украинским паспортом в Москве в сентябре 2009 года. При этом сведений о приобретении российского гражданства он не предоставил. Однако в декабре того же года он как гражданин России зарегистрировался по адресу в поселке Ванино и получил внутренний паспорт «в связи с утратой» предыдущего. Уже в феврале следующего года в ОМВД поступило сообщение, что в системе Ванинского района отсутствует регистрация Андрея Ковальчука, а паспортов такой серии нет в местном отделении. Но, по-видимому, у этого сообщения не было серьезных последствий, поскольку в 2014 году Ковальчук получил новый внутренний паспорт (по достижении 45 лет) и загранпаспорт нового поколения. Оба документа были выданы уже в Ломоносовском районе города Москвы. Через несколько месяцев из Хабаровского края вновь последовало сообщение о том, что Андрей Ковальчук там не зарегистрирован, его документы не найдены в базах, а подпись начальника УФМС на бланке не совпадает с оригиналом. Серия паспорта и вовсе соответствует не Хабаровскому краю, а Алтайскому, где учился Ковальчук. Но и эта ситуация не помешала ему получить новый внутренний паспорт в том же Ломоносовском районе Москвы в 2015 году и еще один загранпаспорт в 2016 году. В 2018 году при задержании Ковальчука в Германии у него были обнаружены три действующих загранпаспорта РФ. Впоследствии документы, а также его гражданство были признаны недействительными. До этого он свободно использовал свои документы для путешествия по России и за рубеж, в том числе в Аргентину и Германию. Помимо паспортов во время задержания у Ковальчука был изъят документ общественной организации «Комиссия по борьбе с коррупцией». Сотрудник ФСБ Маляревский назвал ее «эфемерной» структурой, которой не существует. Удостоверения этой организации, по его словам, «неоднократно изымались, в частности, у участников бандформирований, осуществляющих террористическую деятельность на территории Российской Федерации». Сотрудник ФСБ даже утверждал, что она была признана иноагентом . «Этого органа, его нет в природе, поэтому невозможно подтвердить реальность выдачи этого удостоверения», — заявил сотрудник ФСБ. Миграционный статус Ковальчука в Европе до сих пор доподлинно не установлен. В ходе следствия никаких иностранных документов, кроме номера его украинского паспорта, найдено не было. С украинским гражданством Ковальчука все тоже непросто. В мае 2017 года в одном из записанных разговоров он просит предоставить ему некие контакты в украинском консульстве в Берлине. Его цель — сделать украинский паспорт недавно родившемуся ребенку. Однако из прослушки становится ясно, что у него самого есть проблемы с украинскими документами. Согласно записям прослушки, Ковальчук в одном из разговоров сказал, что у него двойное гражданство — России и Германии. Скорее всего, это не было правдой: он активно искал способы получить вид на жительство или гражданство в нескольких странах ЕС, включая Эстонию, Испанию, Словению и Австрию . Кроме того, согласно показаниям бывшей супруги Ковальчука Надежды, они оба регулярно получали туристические шенгенские визы в Москве. Стоит отметить, что на тот момент Ковальчук не мог подавать на визу российские документы, поскольку свой первый загранпаспорт он получил только в 2013 году. По данным «Досье», у Ковальчука был вид на жительство в Германии, который аннулировали перед его экстрадицией в Россию. Сам Ковальчук в разговорах упоминал, что он и вторая супруга Анна оформляли пособие на ребенка в Германии (в июле 2017 года), а внебрачная дочь его жены заочно училась в школе при посольстве России в Германии. Для обоих действий у его семьи и, соответственно, у него должен был быть какой-либо официальный статус в стране. Центр «Досье» позвонил в школу при российском посольстве в Берлине. Там рассказали, что принимают в основном детей дипломатов: дети из обычных семей могут поступить туда только в крайнем случае, если есть свободные места. Согласно источнику, близкому к расследованию, а также показаниям бывшего безопасника посольства Олега Воробьева, Ковальчук утверждал, что у него было несколько диппаспортов, которыми он, судя по базе перелетов, не пользовался. По словам источника «Досье», сидевшего с Ковальчуком в одном СИЗО, он всячески намекал о своих связях с российским посольством и Россотрудничеством в Берлине. В декабре 2016 года в разговоре с неким Сергеем Ковальчук упоминает свое присутствие на совещании, которое, судя по контексту, проходило в посольстве (вероятно, речь идет о российском посольстве в Берлине). Примерно тогда же Ковальчук рассказал, что к нему переехали жить его супруга и ребенок, поэтому им была «положена» как минимум двухкомнатная квартира. Его «полуторку» в служебном доме в Берлине поменяли на обычную трехкомнатную квартиру в городе, поскольку Ковальчуку по его должности позволено жить вне служебных территорий. В другом разговоре, в июле 2017 года, Ковальчук упоминает, что за его «огромную трехкомнатную» квартиру в центре посольство платит 900 евро в месяц. В мае того же года Ковальчук также представился некоему Владимиру Сергеевичу как «Андрей Федорович, МИД России». Ковальчуку, судя по еще одному разговору с некой Мариной, были известны механизмы коррупционных действий выдачи российских виз сотрудниками консульства. Ковальчук часто ссылался и на контакты в спецслужбах. Например, в разговоре с вышеупомянутым Владимиром Сергеевичем он организовал встречу своей несовершеннолетней племянницы в аэропорту. При этом, когда ее не смогли найти в аэропорту, он проинструктировал встречающую ее женщину подойти к пограничнику ФСБ и спросить его о местонахождении Софии Назаровой, племянницы Ковальчука, которая прилетела из Барселоны. Кроме того, в разговоре с Владимиром Калмыковым в ноябре 2017 года Ковальчук упоминает, что не хочет открывать почтовый ящик на «рабочем компьютере». При этом из обсуждаемой разницы во времени в два часа можно сделать вывод, что Ковальчук, вероятнее всего, находится в Германии. В разговоре в апреле того же года он сообщает собеседнику о том, что не пользуется мессенджерами, потому что на его работе категорически запрещены смартфоны и планшеты. При этом в феврале 2018 года на вопрос адвоката, работает ли он в посольстве, Ковальчук отвечает, что уже давно нет, хотя ни МИД, ни какие-либо силовые структуры так официально и не признали какую-либо связь с Ковальчуком. О местах работы Ковальчука известно немногое. Его бывшая супруга Надежда Ковальчук утверждает, что после их переезда из Нидерландов в Германию ее бывший муж работал вместе со своей сестрой Ириной Кузьменко, занимаясь грузовыми перевозками: «Со слов Ковальчука, он занимался поиском клиентов и водителей для грузовых перевозок. Я в течение трех лет проживания в Берлине не работала. Зарабатывал деньги только Ковальчук, постоянного ежемесячного дохода у последнего не было. В среднем Ковальчук зарабатывал от 1000 до 4000 евро в месяц, при этом часть денег он отдавал Кузьменко Ирине и его матери». В ходе расследования проверялись финансы Ковальчука. У него на карте оказались достаточно крупные депозиты, но их происхождение установить не удалось. Также в российском деле, несмотря на утверждение о взаимодействии правоохранительных органов России и Германии, отсутствует какая-либо информация о гражданине Германии Альфельдте Ларсе 1974 года рождения, чья карта была привязана к депозитному счету Андрея Ковальчука и чье имя не раз упоминалось в прослушках. Более того, вместе с Альфельдтом Ларсом Ковальчук посетил Крым в 2017 году, где встретился со своими знакомыми, чтобы обсудить планы по бизнесу. Примечательно, что с 2010 по 2011 год Альфельдт числился представителем фирмы Irgotrade GmbH с правом подписи. Сама компания была создана сестрой Ковальчука Ириной Кузьменко в 2007 году. Вариантов возможного места работы Ковальчука вне государственных органов в деле появляется несколько. Например, судя по нотариальной доверенности, подписанной директором немецкой компании United New Energies Эдуардом Орловым , Ковальчук представлял интересы фирмы в сделке по продаже недвижимости в Венгрии. Согласно немецкому реестру компаний, UNE United new energies GmbH была зарегистрирована 11 августа 2009 года и просуществовала меньше полугода. Сам Ковальчук при подаче документов на оформление загранпаспортов в качестве места работы указывал не МИД или спецслужбы, а «Агентство правовых услуг» — связанное с Владимиром Калмыковым. В справке от 2016 года утверждается, что Ковальчук работает там юрисконсультантом с зарплатой в 250 000 рублей. Указанный на документе бывший гендиректор и учредитель компании Владимир Рядский в своих показаниях утверждает, что подпись на бумаге не его, а Ковальчук сотрудником не являлся. Рядский упомянул, что другой соучредитель компании в какой-то момент представил ему Калмыкова, а секретарь фирмы, в распоряжении которой находилась печать, перешла в другую компанию, учрежденную Калмыковым примерно в 2016 году. Тот самый соучредитель, в свою очередь, рассказал следствию, что в офисе компании была факсимиле подписи Рядского, к которой все имели доступ. По словам ряда свидетелей, Андрей Ковальчук неоднократно представлялся сотрудником компании «Газпром», а в 2013 году он использовал электронную почту с именем «Gasprom Kovalchuk Andrey» . По предположению Центра «Досье», эта легенда может быть связана со знакомым самого Ковальчука Рудольфом Товом, который, судя по его профилю в LinkedIn, является аналитиком инвестиций и рынков в компании «Газпром Германия». Коротко: Безопасник посольства Олег Воробьев рассказал новую версию обнаружения кокаина в чемоданах: он сам заметил подозрительное поведение завхоза посольства Рогова и «путем наводящих вопросов» узнал, что того беспокоит ситуация с багажом Андрея Ковальчука. Только после этого они вместе с Роговым открыли один из чемоданов и обнаружили там брикеты с кокаином. Затем чемоданы осматривали сотрудники ФСБ России, приехавшие в Аргентину, причем руководитель следственной группы Сергей Муравьев на мероприятии не присутствовал, а его съемка не велась. Наконец, после спецслужбистов чемоданы вскрывали аргентинские полицейские — именно они изъяли кокаин, заменили его на муляжи, и затем уничтожили наркотики. В середине июля 2016 года завхоз посольства России в Аргентине Али Абянов положил в гараж при посольстве в Буэнос-Айресе 12 чемоданов. Их передал главный фигурант дела Андрей Ковальчук, которого Абянов знал как сотрудника службы безопасности посольства России в Германии. Позднее чемоданы по указанию завхоза были упакованы как дипломатическая почта и перемещены в подсобку школы. Там они ждали отправки специальным бортом, перевозившим диппочту. Уже в конце июля у Абянова истек контракт с посольством, и он передал дела новому завхозу Игорю Рогову. Во время заключительного этапа инвентаризации Абянов указал Рогову на угол подсобного помещения школы и рассказал о 12 чемоданах Ковальчука, охарактеризовав его как «большого человека из центра». Формально Рогов должен был доложить о них послу или хотя бы его помощнику по безопасности, но он этого не сделал. В октябре 2016-го Ковальчук связался с Роговым. Тот написал бывшему завхозу и по его просьбе стал готовить чемоданы Ковальчука и личные вещи Абянова к отправке военным спецбортом в декабре. Рогов обращался то к одному, то к другому сотруднику посольства за помощью с чемоданами, пока не дошел до посла Виктора Коронелли. Тот сказал, что ничего не знает ни о том, кто такой на самом деле Ковальчук, ни о чемоданах, но никак больше на новость о посторонних предметах на территории посольства не отреагировал. Тем временем у Ковальчука поменялись планы: он прилетел в Аргентину 25 ноября и решил забрать чемоданы самостоятельно, но попасть в посольство и сделать этого не смог. В этот же день, по версии обвинения, завхоз Рогов показал партию кокаина безопаснику посольства Олегу Воробьеву. В материалах обвинения говорится, что Рогов делал обход территории посольства , Рогов указал на чемоданы Воробьеву, а вскрыв их, они нашли там кокаин. Сам Воробьев на суде представлял иную версию — он 25 ноября заметил, что Рогов подозрительно суетился, и путем наводящих вопросов узнал о чемоданах Ковальчука. При этом, признается Воробьев, поверить Рогову о том, кому принадлежали чемоданы, пришлось на слово, поскольку на чемоданах не было никаких бирок или других отметок. Рогов отвел Воробьева в подсобку с чемоданами Ковальчука. Открыв один из чемоданов, они увидели брикеты, которые были знакомы Воробьеву еще по его прошлой работе в консульстве России в Перу (страна-производитель кокаина, напомнил он в суде), а также из СМИ. На тот момент у безопасника «практически сомнений не было», что это кокаин. Он вскрыл упаковку, попробовал вещество на кончике языка и тут же сплюнул. На суде Воробьев объяснил: он хотел убедиться, что перед ними не стиральный порошок (хотя пакеты им не пахли) или другое вещество. Правда, по утверждению помощника посла по безопасности, кокаин он до этого не пробовал, а правильный метод определения наркотика на вкус уже позднее нашел в интернете. Никакой техники для обнаружения взрывчатки или других опасных веществ ни у Рогова, ни у Воробьева при вскрытии чемодана не было. После дегустации посольские работники обмотали скотчем открытый брикет и попытались восстановить упаковку. Примечательно, что позднее сотрудники ФСБ не обнаружили на брикетах никаких отпечатков пальцев. Воробьев сделал несколько снимков на фотоаппарат посольства (фотографии были приобщены к делу, но только в суде). Никакого письменного отчета о проделанной работе Воробьев не составлял (его об этом и не просили), ограничившись устным рассказом сотрудникам ФСБ позднее. Кроме того, судя по описанию фотографий, Воробьев и Рогов активно перемещали содержимое чемодана во время осмотра, поскольку рассыпанный в чемодане перец и пакет из под него поменяли положение . После импровизированного тестирования находки сотрудники посольства закрыли дверь подсобного помещения на встроенный замок. Воробьев забрал ключ и на всякий случай повесил на дверь записку с надписью: «Дверь не вскрывать, замок сломан». Он переживал, что кто-нибудь попытается взломать дверь в попытке добраться до сложенного в помещении хлама, не поняв, что она просто заперта на замок. Еще один ключ от подсобки был у уборщицы — там хранились необходимые ей для работы вещи. Принадлежности для уборки в итоге перенесли в другое место. У комендантов посольства, по словам Воробьева, копии ключа не было, хотя это и положено по правилам пожарной безопасности. Находка кокаина также заставила проверить чемоданы с личными вещами бывшего завхоза посольства Али Абянова и бывшего военного атташе Сергея Тарана. Вещи были упакованы практически так же, как и чемоданы Ковальчука. Сначала при даче показаний Воробьев упоминает, что там было примерно 12–13 коробок, но в ответах на уточняющие вопросы начинает путаться и «забывает» их точное количество. Чемоданы вскрыли, ничего запрещенного в них не обнаружилось, но многие из предметов совпадали с содержимым чемоданов с наркотиками — там была туалетная бумага, специи, а также синие таблетки для туалета. Официальное вскрытие чемоданов с кокаином состоялось позднее, в начале декабря — 8 числа (хотя в одном из документов ФСБ говорится, что дело было 5 декабря), после того, как Воробьев сообщил о находке послу Виктору Коронелли, а тот уведомил МИД. Возглавлял группу российской спецслужбы заместитель начальника 9-го отдела по незаконному обороту наркотиков Управления «К» ФСБ Сергей Муравьев, который работает в структуре ФСБ с 1996 года. Именно он заведует направлением по борьбе с кокаином (в отделе по борьбе с наркотиками существует несколько направлений, каждое из которых занимается «своим» веществом или группой веществ). Сотрудники ФСБ проводили осмотр чемоданов, но по поручению посла руководил им и вел протокол безопасник Воробьев, хотя изначально группу спецслужбистов инструктировал Муравьев. Согласно показаниям одного из участников операции, специалиста Михаила Куклева, Муравьев тогда не сказал, что чемоданы уже открывали 25 ноября 2016 года. Впрочем, в своих показаниях Муравьев это отрицает, утверждая, что он довел информацию до команды, и в любом случае сотрудники лично общались с Воробьевым и Роговым в процессе операции. При этом спецслужбисты не стали брать у обнаружителей кокаина биологические образцы, и Воробьев, по его словам, лично настоял, чтобы это все-таки было сделано. Сотрудники ФСБ не снимали процесс осмотра чемоданов —по словам Муравьева, «с целью нераспространения данной информации, невозможности распространения данной информации», поскольку он «не был уверен» во всех участниках мероприятия. Саперов — на случай, если в чемоданах взрывчатка — тоже приглашать не стали. Сам Муравьев, хоть и возглавлял группу спецслужбистов в Аргентине, при осмотре не присутствовал и на кокаин в чемоданах взглянул только позднее, когда багаж открывали аргентинские полицейские. В ночь на 13 декабря дошла очередь до аргентинских жандармов — они перевезли 12 чемоданов с наркотиками в отделение полиции и заменили кокаин на муку и песок. Решение о замене кокаина на муляжи, как рассказал Муравьев, принималось руководством обеих стран. С одной стороны, как объясняет сотрудник ФСБ, Аргентина — не самая спокойная страна и если бы преступники вдруг узнали о большой партии наркотиков, то вполне могло случиться вооруженное нападение на школу. С другой, признается Муравьев, их группе просто не удалось договориться с аргентинцами, чтобы те отправили сам кокаин, а не муляжи, на контролируемую поставку в Россию. 14 декабря чемоданы Ковальчука вернулись в посольство, уже с мукой и песком вместо наркотиков, и с тех пор лежали там, дожидаясь отправки в Россию ради поимки контрабандистов с поличным. Свидетели до сих пор не могут согласиться, во сколько именно чемоданы вернулись в школу. Например, командир национальной жандармерии Аргентины Сезар Клаудио Кавальо все еще настаивает, что операция по замене завершилась примерно в 5–6 часов утра, хотя на записи четко видно, что солнце встало во время открытия чемоданов, а в деле есть документы, свидетельствующие о том, что чемоданы Воробьеву вернули только вечером 14 декабря. Коротко: Из показаний свидетелей и обвиняемых следует, что главный обвиняемый в контрабанде кокаина Андрей Ковальчук, не имеющий никакого отношения к дипломатической службе, постоянно пользовался спецбортами для отправки личных вещей и «подарков», в том числе ценных и облагаемых акцизами, чтобы избежать таможенного досмотра. В разговорах свидетелей и обвиняемых, приобщенных к материалам дела, часто упоминается, что Ковальчук предлагал использовать ресурсы посольства для перевозки контрабанды. О расследовании этих нарушений ничего не известно. Когда безопасник посольства Олег Воробьев узнал от завхоза Рогова о чемоданах с кокаином, тот пытался найти подарки в посольстве, которые прислал Андрей Ковальчук со спецбортом. Согласно показаниям Воробьева, Ковальчук говорил завхозу, что подарки будут иметь номера диппочты, и что он договаривался о них с послом Коронелли. У Воробьева даже сохранилось sms-сообщение от Ковальчука, согласно которому посол заказал у него: Отпущено было вместо этого, как пишет Ковальчук: Олег Воробьев также подробно рассказал о процедуре отправки дипломатической почты и участии в ней посла. По его словам, отправку диппочты согласовывают с Москвой. Содержимое не прописывается на внешних документах, вместо этого каждому объекту сотрудниками спецслужб присваивается номер, и перечень отправляется по закрытым каналам связи. На ноте, прилагаемой к посылке, указывается только общее количество, сопровождение и маршрут груза. Подписать такую ноту может лишь посол. Диппочта опечатывается сургучной печатью, доступ к которой имеют только спецслужбисты. Помощник посла по безопасности на этот момент уже не имеет права вскрывать почту. Посол может попросить посмотреть вещи перед отправкой, но обычно он доверяет службе безопасности, поэтому какой-нибудь достаточно влиятельный сотрудник посольства теоретически может отправить груз, о содержании которого посол не знает. Подобных посылок и подарков было множество. 26 ноября, на следующий день после обнаружения кокаина в посольстве, Воробьев взял у Ковальчука подарки, в том числе икру и сумку для жены посла. В отличие от прошлой их встречи в марте 2016 года, на этот раз Воробьев составил отчет о получении подарков, хотя и не спросил, как именно контрабандисту удалось привезти подарки. В марте 2016 года, когда безопасник тоже встречался с Ковальчуком, такого отчета он не писал. Позднее Ковальчук звонил узнать реакцию посла на подарки и упомянул о дополнительном подарке для Вячеслава Сафронова, который приехал в Аргентину в марте 2016 года на место военного атташе Сергея Тарана. Сафронов через несколько дней собирался возглавить автомобильную колонну с диппочтой в Монтевидео, которая должна была туда отправить к прилету спецборта. По словам Ковальчука, именно Таран обратился с просьбой передать подарок своему сменщику. Помимо презента военный атташе хотел, чтобы Ковальчук попросил посольство выделить дополнительный транспорт (микроавтобус торгпредства) для поездки в Монтевидео, поскольку собралось много исходящей диппочты, личные вещи Тарана, самого Ковальчука и председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко (по словам Воробьева, Ковальчук переодически упоминал о своих связях в Совфеде). Позже правоохранители попросили Сафронова позвонить Ковальчуку в «рамках игры» и поблагодарить его за подарки, поскольку последний пытался вызвонить военного атташе через посольство. По предположению Центра «Досье», военный атташе является сотрудником СВР, который, в том числе, осуществляет досмотр дипломатической почты перед ее отправкой, и Ковальчук мог подкупать его, чтобы помещать грузы на спецборт без досмотра. Из этих сведений следует, что Ковальчук, не занятый на дипломатической службе и не имеющий никакого отношения к посольству и российскому МИДу, кроме дружеских связей, пользовался дипломатическими каналами для перевозки грузов, дарил подарки, которые можно трактовать как контрабанду или взятку, и эти действия не вызывали никакого подозрения у сотрудников посольства. В прослушках аргентинских обвиняемых по делу о посольском кокаине Ивана Близнюка и Александра Чикало не раз упоминались попытки Ковальчука перевезти контрабанду по дипломатическим каналам. В их беседе от 11 ноября 2017 года говорилось, что Ковальчук просил за вознаграждение помочь с погрузкой чемоданов из посольства без досмотра, в которых якобы находились шкуры морских котиков. Их легально можно добывать и продавать в Уругвае, где они стоят около 1500 долларов за штуку, а в России и Германии стоимость товара может достигать 10-25 тысяч долларов. Близнюк и Чикало понимали, что речь идет о контрабанде, а также подозревали, что Ковальчук мог возить и кокаин, а не только шкуры животных. Из их беседы следует, что изначально Ковальчук хотел отправить чемоданы дипломатическим спецбортом, но что-то пошло не так. В это время за Ковальчуком уже следили аргентинские и российские спецслужбы и готовили контролируемую отправку чемоданов в Россию для поимки его сообщников с поличным. Сам Ковальчук открыто говорил, что занимается контрабандой под видом дипломатической почты — например, в разговоре с председателем Координационного совета российских соотечественников в Буэнос-Айресе Хорхе Леонидом Головановым 15 октября 2017 года, с которым он пытался договориться о переправке частного самолета для чемоданов с кокаином в аэропорт с менее строгой службой безопасности. В этом разговоре Ковальчук утверждал, что у него есть возможность привезти груз под видом личных вещей сотрудников диппредставительства на посольском автомобиле. В своих показаниях Ковальчук не отрицает и, что возил из Аргентины ценные товары — кофе Luwak, шкуры животных, вино, сигары, и искал способы сэкономить на доставке и акцизах, чтобы получить больше прибыли. Обвинения в контрабанде кокаина и контрабанде в принципе он отвергает. Никаких дел о злоупотреблении полномочиями в посольстве в связи с тем, что дипломатической почтой пользовались для контрабанды, заведено не было. Коротко: Андрея Ковальчука в посольстве знали многие, в том числе и посол Виктор Коронелли, а также главный по безопасности Олег Воробьев. При этом из показаний свидетелей и обвиняемых складывается впечатление, что никто из них не знал, кем на самом деле является Ковальчук и почему он, сторонний для посольства человек, пользуется такими привилегиями и имеет возможность отправлять грузы спецбортами. Безопасник посольства Олег Воробьев заинтересовался личностью Андрея Ковальчука после их встречи в марте 2016 года, заметив несколько подозрительных моментов. Во-первых, Али Абянов, тогда еще работавший завхозом посольства, сказал, что его с Ковальчуком познакомил посол. В то же время Воробьев помнил, как сам представлял Ковальчука послу Виктору Коронелли на приеме в феврале того же года. Коронелли же, по словам Воробьева, говорил, что его о встрече с Ковальчуком «буквально умолял» Абянов. По словам Воробьева, завхоз провез Ковальчука в посольство без проверки документов на прием в феврале и во время его следующего визита. Правда, как отмечает безопасник посольства, во второй раз был еще дополнительный фактор, который позволил Ковальчуку войти в дипломатическое учреждение без всяких препятствий: он пришел на встречу к послу, а «гостей посла мы не трогаем». Во-вторых, Воробьев посчитал, что Ковальчук чрезвычайно быстро вернулся в страну. Подозрения появились у Воробьева несмотря на то что, по его рассказу, у них с Ковальчуком к тому моменту сложились приятельские отношения, и они неоднократно общались по телефону. В июле 2016 года Воробьев уехал в отпуск в Россию и решил попытаться установить личность Ковальчука. В ответ на свой запрос он узнал, что существует закрытая объяснительная от его предшественника Николая Шелепова по поводу Ковальчука, детали которой Воробьев на суде не раскрыл. Тем не менее, общение Ковальчука и Воробьева продолжилось. Завхоз Игорь Рогов знал Ковальчука как «большого человека из центра» — так его охарактеризовал предшественник Рогова Али Абянов. Сам Абянов говорил, что Ковальчук — это сотрудник службы безопасности посольства России в Германии. Сам Ковальчук представлялся по-разному, в том числе как сотрудник МИДа, говорил о знакомствах и связях в спецслужбах, а также утверждал, что не пользуется мессенджерами, поскольку на его работе запрещены смартфоны и планшеты. В 2017 году разговоре с женой он упоминал, что имеет доступ к «оперативным справкам». После задержания в феврале 2018 года Ковальчук говорил, что давно не работает в посольстве, при этом ни МИД, ни другие силовые структуры не подтвердили, что он вообще имел к ним отношение. Коротко: Из показаний свидетелей и материалов дела следует, что нахождение в подсобном помещении школы при посольстве чемоданов неясного происхождения с неизвестным содержимым — ситуация, которая не вызывала у сотрудников посольства удивления. Охраняли школу при посольстве не слишком строго, постоянных посетителей пускали на территорию без проверки, а через гаражи можно было пронести что угодно. О том, что подсобка, в которой нашли чемоданы с кокаином, вообще существует, безопасник посольства Олег Воробьев узнал, лишь когда вскрывал эти чемоданы. Советник посла по безопасности Олег Воробьев рассказал на суде, что в целом охрана школы была довольно расслабленной: на входе сидел комендант — сотрудник пограничной службы в подчинении Воробьева, который, который следил за происходящим при помощи четырех камер и вел журнал учета посетителей. Однако постоянных посетителей в школу пускали фактически без всякой проверки, а сотрудник Воробьева сидел на посту только во время школьных занятий. На входе в школу стояли камеры, но записи с них рутинно не просматривались. Кроме того, в здании были еще два гаража с внутренними выходами. Ключ, правда, был только у завхоза, и, по крайней мере, во времена службы Али Абянова, все знали, что это «гаражи завхоза»: в одном он ставил машину, в другом — складировал вещи. «Если у человека есть машина и ключ от ворот [гаража], он может провезти туда все, что угодно», — рассказывал на суде Воробьев. По словам безопасника, до обнаружения чемоданов он вообще не знал о существовании помещения под лестницей, хотя знакомился с планом школы. На суде он сказал, что не нашел его даже при пожарной проверке, признавая, что недосмотрел. «Вы знаете, я даже не думал, что там подсобка есть. Думал, это просто какая-то дверь и все. Потому что ничего не выдавало, что это какое-то там отдельное помещение <…> Вы знаете, сколько у меня этих зданий там было? <…> Каждую каморку посмотреть — это знаете как очень сложно одному вот это все пробежаться. Это мне надо два года, чтобы там все обыскать <…> А то, что пожарная безопасность, это да, я смотрел. Да, захламлен гараж. Я Али [Абянову] неоднократно говорил: почему ты захламляешь гараж? <…> Спичка — и все загорится. Но ему же некогда было». Нахождение посторонних вещей на территории посольства не смущало и самого посла Виктора Коронелли. Завхоз Игорь Рогов доложил ему о багаже Андрея Ковальчука еще в октябре 2016 года, и того, как следует из показаний Рогова, эта информация не удивила. Свои личные вещи в посольстве хранил бывший завхоз Али Абянов и другие сотрудники диппредставительства, у которых закончился контракт: они ждали подходящего случая перевезти пожитки в Россию спецбортом. Под предлогом опасной обстановки в Буэнос-Айресе после обнаружения чемоданов с кокаином в посольской школе была усилена охрана. Один из комендантов, согласно показаниям Воробьева, стоял именно у двери подсобки. Коротко: Сотрудники российской спецслужбы ограничились парой визитов в Аргентину в рамках расследования дела о контрабанде кокаина, а у аргентинского следствия, которое вело собственное независимое расследование, сложилось впечатление, что ФСБ не заинтересована в установлении правды. ФСБ не проводила никаких оперативно-розыскных мероприятий в Аргентине и не занималась поиском поставщиков наркотиков. Деятельность ФСБ в Аргентине в рамках расследования контрабанды кокаина была крайне ограниченной, рассказал на суде руководитель оперативной группы Сергей Муравьев. По его словам, одно из немногих мероприятий следствия было проведено по его инициативе, а не в рамках официального расследования. Муравьев занялся поиском места, где могли быть куплены чемоданы, чтобы выйти на источник происхождения кокаина. При осмотре был найден ценник одного из чемоданов, и спецслужбист искал на рынках и в магазинах Буэнос-Айреса совпадения с этикеткой, однако его усилия так и не увенчались успехом. Не знает Муравьев и о каких-либо успехах аргентинских жандармов в этом вопросе. В остальном, отвечая на вопросы защиты в суде, Муравьев скорее предоставил список того, что не было сделано за период его пребывания в стране. Серьезные оперативно-розыскные мероприятия не проводились, поскольку их осуществление не разрешено за границей. Почему оперативники не проводили мероприятий в посольстве, которое формально является российской территорией, Муравьев не сказал. Список жильцов при школе не устанавливался, записей на камерах не осталось, не уточнялись режим работы охраны, распорядок работы школы и пребывание сотрудников на этаже с подсобкой, в которой хранились чемоданы. Не спрашивал Муравьев о подготовке и проверке дипломатических грузов. На вопрос, зачем же он приезжал в Латинскую Америку, Муравьев ответил, что его обязанности были ограничены координацией сотрудничества с аргентинской стороной и вопросами, связанными с перевозкой наркотиков. Он также упомянул, что вопросы были заданы безопаснику Воробьеву и послу Коронелли. На повторный вопрос о цели его пребывания в Аргентине свидетель отвечать отказался. Из показаний аргентинских жандармов в суде следует, что в целом российская сторона неохотно шла на сотрудничество и даже скрывала некоторые сведения от официального Буэнос-Айреса. В первую очередь это касается самого обнаружения кокаина: посольство связалось с аргентинской полицией только 13 декабря 2016 года. Когда именно российские оперативники впервые открыли сами чемоданы с наркотиками, до конца не ясно: в большинстве документов указано, что это произошло 8 декабря, но в одном из материалов ФСБ говорится, что чемоданы обнаружили 4 декабря и открыли на следующий день. Скорее всего, кокаин официально «нашелся» 8 декабря, когда чемоданы по указанию МИДа открыли в присутствии сотрудников ФСБ. Глава аргентинской расследовательской команды Серхио Шонингер немало удивился, когда ему на заседании показали переведенный на испанский язык документ из России, где вместо уже известной ему даты обнаружения наркотиков — 8 декабря 2016 года — было указано 4 декабря. Также адвокаты показали ему российский документ, где значилось, что наркотики «нашли» 8 декабря при участии не только работников посольства, но и аргентинской жандармерии. Шонингер прямо ответил, что это неверная информация: до 13 декабря аргентинские правоохранительные органы о наркотиках в посольстве ничего не знали. Он также отметил, что полицейские были сильно обеспокоены практически полным отсутствием обмена информацией с российским следствием в первые месяцы расследования, когда единственным контактом от России выступал помощник посла по безопасности Олег Воробьев. Только летом 2017 года была установлена прямая связь с ФСБ, и в августе-сентябре началось более активное совместное планирование расследования. Получается, более полугода аргентинские полицейские работали самостоятельно. Когда же сотрудничество началось, Аргентина не всегда получала полную информацию от Москвы. К примеру, в справке ФСБ о поездках главного обвиняемого Андрея Ковальчука упомянуты два визита в Аргентину, а на самом деле их было три. Во время поездки Ковальчука, данные о которой не попали в изначальную справку ФСБ, наркотики предположительно и были помещены на территорию посольской школы. Само посольство РФ не слишком активно сотрудничало с командой Шонингера: например, записи с видеокамер посольства получены не были «из-за внутренних вопросов». Однако даже такой формат сотрудничества был эффективнее общения с немецкими правоохранительными органами, задействованными из-за того, что Ковальчук постоянно жил в Берлине: по заявлению Шонингера, со стороны полиции Германии не было никакой поддержки, поэтому аргентинцы так и не смогли подтвердить передвижения Андрея Ковальчука. Как пишет Патрисия Буллрич в своей книге «Война без пощады», сотрудничество также сталкивалось с «культурными недопониманиями» между российской и аргентинской сторонами: «Совместная работа жандармов и российских агентов также приводила к комичным ситуациям. Офицеры жандармерии в начале рабочего дня, по утрам, встречали своих русских коллег кофе с молоком и круассанами. Русские же отодвигали кофейные чашки и круассаны, а вместо них ставили бутылки с водкой, которую они пили с утра. Жандармам было трудно объяснить, что они не могут употреблять алкоголь на работе и что утром пить в любом случае контрпродуктивно для работы. Русские продолжали пить водку». Хотя безопасник посольства Воробьев постоянно ссылается в своих показаниях на тесную работу с аргентинскими оперативниками, в мае 2017 года аргентинская сторона начала сомневаться в его объективности. Так, в справке, составленной генералом Мартином Мигелем де Гуэмес, сказано, что со стороны Воробьева, который тогда был посредником между российским и аргентинским следствием, наблюдается «некое отчуждение». «С его [Воробьева] стороны наблюдаются попытки контроля своей речи, а также, что проводимые с ним телефонные разговоры выстраиваются с его стороны посредством простых и четких предложений», — говорится в рапорте. Представитель правоохранительных органов Аргентины также подчеркнул, что если сначала Олег Воробьев содействовал расследованию и вел себя открыто с жандармерией, то к маю 2017 года его поведение кардинально изменилось. К этому моменту жандармы решили шире проанализировать телефонные переговоры Олега Воробьева с Иваном Близнюком. Их заинтересовал разговор от 27 марта 2017 года, в котором безопасник и Близнюк обсуждают Андрея Ковальчука. Следствие удивило, что в конце разговора Воробьев произносит фразу: «Ладно, это не телефонный разговор. Потом мне расскажешь обо всем поподробнее». Хотя безопасник посольства Воробьев постоянно ссылается в своих показаниях на тесную работу с аргентинскими оперативниками, в мае 2017 года аргентинская сторона начала сомневаться в его объективности. Так, в справке, составленной генералом Мартином Мигелем де Гуэмес, сказано, что со стороны Воробьева, который тогда был посредником между российским и аргентинским следствием, наблюдается «некое отчуждение». «С его [Воробьева] стороны наблюдаются попытки контроля своей речи, а также, что проводимые с ним телефонные разговоры выстраиваются с его стороны посредством простых и четких предложений», — говорится в рапорте. Представитель правоохранительных органов Аргентины также подчеркнул, что если сначала Олег Воробьев содействовал расследованию и вел себя открыто с жандармерией, то к маю 2017 года его поведение кардинально изменилось. К этому моменту жандармы решили шире проанализировать телефонные переговоры Олега Воробьева с Иваном Близнюком. Их заинтересовал разговор от 27 марта 2017 года, в котором безопасник и Близнюк обсуждают Андрея Ковальчука. Следствие удивило, что в конце разговора Воробьев произносит фразу: «Ладно, это не телефонный разговор. Потом мне расскажешь обо всем поподробнее». «Что особенно привлекает внимание, так это тот факт, что Воробьеву известно о ведении настоящего расследования и что он является одним из тех, кому известны детали возбуждения данного уголовного дела и факт фигурирования в нем Близнюка, чья возможная причастность к данному делу была изначально выдвинута со стороны российских властей (включая Воробьева), которые в связи с этим предоставили нам номер телефона Близнюка, которым он пользуется до сих пор. В связи с этим телефонный разговор, а точнее, поведение Воробьева в рамках этого разговора привлекает наше внимание по той причине, что мы понимаем, что есть какие-то неизвестные нам обстоятельства, в связи с которыми Воробьев пытается увести Ивана Близнюка от продолжения разговора по телефону, говоря ему: „Потом мне расскажешь обо всем поподробнее“, иными словами, что об этом стоит говорить не по телефону, а при личной встрече», — указано в справке. По мнению руководителя следственной группы Серхио Шонингера, Воробьев мог умолчать о некоторых разговорах с Ковальчуком: телефон безопасника не прослушивали из-за дипломатического иммунитета и проверить этот факт аргентинцы не могли. По словам Муравьева, во время расследования Воробьев, его предшественник Николай Шелепов, а также посол Виктор Коронелли прошли проверку на полиграфе, однако ее результаты сотрудник ФСБ разглашать отказался. Кроме того, Сергей Муравьев в своих показаниях отметил, что на время проверки дипломатический иммунитет с них не снимался. При этом основания для проверки были. Например, в переписке завхозов Абянова и Рогова упоминается, что посол знал о «коробках», однако Муравьев прокомментировал, что о каких-либо просьбах Абянова касательно груза в июле 2016 года Коронелли не сообщал. Коротко: Ни аргентинское, ни российское следствие не предприняли никаких усилий для того, чтобы выявить поставщика кокаина. Не было проведено расследования по поводу планов контрабандистов на распространение наркотика в России. Из материалов дел и показаний свидетелей следует, что кокаин взялся из ниоткуда. Вопрос происхождения кокаина, судя по материалам следствия в Аргентине и России, не слишком интересовал правоохранительные органы обеих стран. Единственная попытка установить по ценнику, откуда взялись чемоданы с кокаином, которую предприняли российские оперативники (а именно руководитель оперативной группы ФСБ Сергей Муравьев), ни к чему не привела. Отпечатков пальцев в чемоданах с кокаином сотрудникам ФСБ обнаружить не удалось, хотя до них брикет с наркотиком вскрывал безопасник посольства Олег Воробьев. На поставщиков могли бы вывести опознавательные печати наркокартелей, которые были на брикетах с кокаином. Но и аргентинское следствие, и российское, особого внимания этой детали не уделили. Муравьев печатей не видел вообще и утверждал, что никакого значения они не имеют, поскольку «это чушь, подсмотренная в кино». На другом заседании Муравьев уточнил, что не может говорить о каких-либо попытках установить лиц, причастных к размещению кокаина, потому что это является предметом совместных мероприятий. С момента обнаружения кокаина в посольстве и до контролируемой поставки наркотика в Россию прошел год: аргентинские и российские оперативники искали подходящий случай, чтобы задержать всех контрабандистов. По идее, контролируемая поставка могла бы помочь выйти на конечных покупателей и распространителей кокаина в России, но правоохранительные органы решили задержать предполагаемых сообщников контрабандиста Ковальчука сразу после прибытия груза, лишившись таким образом возможности раскрыть всю преступную группу. Предполагалось, что во время операции по подмене кокаина в чемоданы положат GPS-трекеры для отслеживания их передвижений. Кто должен был устанавливать датчики и были ли они вообще установлены, в рамках аргентинского процесса до сих пор не выяснено. Глава расследовательской команды жандармерии Серхио Шонингер и бывшая сотрудница следственной группы подразделения по борьбе с наркотиками Альферез Габриела Веласкес говорили, что за установку трекеров отвечала российская сторона, поскольку их датчики якобы были лучше. Руководитель отдела по борьбе с наркотиками Хосе Мария Вальдес, напротив, утверждал, что устройства принадлежали Аргентине. Хотя сотрудник посольства Олег Воробьев принимал чемоданы от аргентинской стороны 14 декабря 2016 года и участвовал в их осмотре и отправке в декабре 2017 года (только тогда удалось организовать их переправку в Россию для поимки преступников с поличным), он не помнит об установке GPS-трекеров и не видит в них смысла. Сотрудник ФСБ Сергей Муравьев также изначально утверждал, что ему о них ничего известно не было. Впрочем, позднее он уточнил, что сотрудники ФСБ привезли устройства с собой и все же установили их в чемоданы в декабре 2016 года, но к декабрю 2017 года трекеры уже были бесполезны, поскольку у них села батарейка, и никто ее не заменил. Сотрудник ФСБ Алексей Маляревский на суде говорил, что к незаконному обороту наркотиков может быть причастен еще один предполагаемый сообщник Ковальчука, гражданин Латвии Владимирс Андреевс — он должен был помочь переправить кокаин на частном самолете в октябре 2017 года. По задумке Ковальчука, на частный борт в октябре 2017 года вместе с его сообщником Иштимиром Худжамовым должны были сесть трое жителей Латвии — Гатис Лужа, Владимирс Андреевс и Андрейс Островскис, которые должны были представиться технической группой телеканала «Звезда». Вероятно, это было нужно для оправдания большого количества чемоданов и для обоснования прилета в Латвию, в которой, по словам Ковальчука, была возможность избежать досмотра груза. Тогда осуществить задуманное не удалось: завхоза Рогова, с помощью которого Ковальчук собирался забрать чемоданы из посольства, срочно отправили на отдых, и поставка сорвалась. Тем не менее Андреевса в рамках российского дела не пытались допрашивать, хотя он, по словам Маляревского, судя по тону и содержанию разговоров, давал указания Ковальчуку относительно груза. Остальных граждан Латвии с этого рейса допросили и приобщили материалы допросов к делу. Никаких существенных показаний они дать не смогли. Еще одна наводка на возможных заказчиков кокаина — показания знакомого Ковальчука, бывшего военного Михаила Казанцева, который помогал товарищу с поиском самолета для перевозки крупного груза из Аргентины. Ковальчук предлагал Казанцеву вложить деньги во фрахтовку самолета и тем самым заработать, но он не смог найти нужную сумму. Мужчина упомянул в своих показаниях, что он был очень близок к тому, чтобы оказаться на скамье подсудимых вместо Калмыкова и Худжамова, которые в итоге профинансировали тот самый октябрьский самолет, слетавший в Аргентину безрезультатно. Ковальчук также обратился к Казанцеву уже после задержания Калмыкова и Худжамова. Сначала он просил его найти их, но Казанцев отрицает, что помогал Ковальчуку. Позднее, когда о задержании стало известно СМИ, Казанцев созвонился с Ковальчуком, и тот уже не отрицал перевозку кокаина, но акцентировал внимание на том, что он лишь занимался организацией логистики, а груз предназначался в том числе для высокопоставленных заказчиков из Госдумы и Федерального собрания. Проверять эту версию российское следствие не стало, хотя Ковальчук и в других случаях упоминал связи в Совете Федерации, и обсуждал перевозку из Аргентины личных вещей председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко. Коротко: В Аргентине идет судебный процесс над двумя подозреваемыми в причастности к контрабанде, на скамье подсудимых находятся два человека с российскими корнями — бывший аргентинский полицейский Иван Близнюк и его друг Александр Чикало. Как следует из материалов следствия и показаний свидетелей и обвиняемых, Близнюк и Чикало действительно общались с организатором поставки кокаина, но прямых свидетельств, что они были задействованы в схеме контрабанды и были причастны к перевозке наркотиков, обнаружить не получается. Часть доводов аргентинского следствия можно объяснить недопониманием и проблемами с переводом прослушек с русского языка. Первый подозреваемый в аргентинском деле — бывший полицейский Иван Близнюк — появился после того, как ответственный за безопасность посольства РФ в Аргентине Олег Воробьев рассказал о контактах с ним министру безопасности Патрисии Буллрич 13 декабря 2016 года. Уже на следующий день аргентинская сторона приняла решение прослушивать телефон Близнюка, а чуть позже и его приятеля Александра Чикало. Выступая на суде в России, Воробьев представил свою версию событий. По его воспоминаниям, он лишь предоставил аргентинской жандармерии все контакты, которые упоминал Ковальчук. Однако двое высокопоставленных сотрудников аргентинских правоохранительных органов, которые были указаны в том же документе как возможные контакты Ковальчука, не удостоились такого пристального внимания, как Близнюк. Воробьев также вспомнил один из разговоров с Близнюком, в котором последний предупреждает его о вещах Ковальчука в посольстве. У Воробьева, как он сам признается, сложилось двоякое впечатление об этом разговоре. С одной стороны, это могла быть попытка проверить самого Воробьева, поэтому он специально отнесся пренебрежительно к поднятой теме разговора. С другой — он признает, что, возможно, Близнюк действительно хотел предупредить его об этой подозрительной ситуации и не имел никакого отношения к преступлению. Однако, несмотря на высказанные сомнения в вине Ивана Близнюка, Воробьев подчеркивает, что тот не сам ему сообщил о чемоданах со шкурами. Он был выведен на этот разговор стараниями Воробьева, изначально отказываясь говорить об этом по телефону. При этом Близнюк говорил про вещи в посольстве, а не в школе. По сведениям сотрудника ФСБ Сергея Муравьева, Близнюк помогал Ковальчуку проходить границу в Буэнос-Айресе. Однако подтверждение этому он так и не смог предоставить. Из прослушек также не следует, что Близнюк каким-то образом был причастен к поставке кокаина, хотя он действительно говорил со своим знакомым Александром Чикало, что Ковальчук предлагает им принять участие в контрабанде, в том числе, вероятно, и кокаина. Из того разговора следовало, что Близнюк и Чикало не хотели помогать Ковальчуку. И на стадии следствия, и в суде аргентинские обвиняемые не раз обращали внимание, что следствие небрежно трактует прослушки переговоров — возможно, из-за некачественного перевода с русского. Поскольку Чикало, Близнюк, Ковальчук и все остальные фигуранты дела говорили по-русски, а никого со знанием этого языка в полиции Буэнос-Айреса не было, пришлось искать переводчика. Найти подходящего специалиста аргентинским полицейским сразу не удалось: им требовался человек, у которого не было связей с посольством или Русским домом — представительством Россотрудничества, а такие связи, по словам представителя следствия Серхио Шонингера, есть у большинства россиян в Буэнос-Айресе. В итоге для перевода наняли «обычного иммигранта с хорошим знанием языка», утверждает Шонингер. Но в ходе спецоперации переводчица забеременела и в качестве замены она предложила свою мать, домохозяйку. Именно расшифрованные с помощью этих двух, по всей видимости, непрофессиональных переводчиц разговоры вошли в материалы следствия. Профессиональная экспертиза для установления принадлежности голоса конкретному лицу не проводилась — сотрудники жандармерии Буэнос-Айреса опирались на собственную интуицию. Когда за Ковальчуком не велось непосредственное наблюдение, переводчица приходила несколько раз в неделю, прослушивала все накопившиеся записи и пересказывала примерное содержание коммуникаций. Рядом сидел представитель жандармерии, который выбирал интересные разговоры для транскрибирования и перевода, а также спрашивал переводчика про тон и настроение собеседников. Следствие признает, что в прослушках ни разу не упоминается кокаин или любые другие наркотики, но считает, что из контекста понятно, что речь идет о контрабанде нелегальных веществ. В частности, следствие считает, что контрабандисты называли наркотики «гречкой». Хотя это слово действительно используется для обозначения некоторых видов запрещенных веществ среди наркопотребителей, например героина, Александр Чикало на одном из заседаний объяснил суду, что на самом деле это просто традиционная русская еда, которую не найти в Аргентине, и ничего странного в разговорах об «импорте» гречки из России нет. На одном из последних заседаний, посвященных показаниям свидетелей, свое мнение о переводе представила также эксперт-переводчик из аргентинского Русского дома (Россотрудничество). Прослушав часть записей, она отметила, что представленные переводы являются именно интерпретацией, а не дословным переводом переговоров. Согласно официальным документам следствия, две переводчицы действительно были наняты для «интерпретации» разговоров, но эксперт отмечает, что в подобном деле, где важна каждая деталь и прослушки играют столь значительную роль, нужно было бы делать именно дословный профессиональный перевод. Она также указала на несколько замеченных ею ошибок контекстного перевода: например, в нескольких местах «гречка» была переведена как «что-то нелегальное», использовалось совершенно странное в контексте слово «абордаж», а такие слова, как «нахимовцы» и «Динамо», явно находились за границами культурного опыта переводчиц. Кроме того, эксперт еще раз обратила внимание на то, что переводчицы фактически руководствовались своим мнением, выбирая, что именно будет или не будет включено в расшифровки. На подобные «трудности перевода» обратил внимание и Иван Близнюк в своей заключительной речи. Кроме того, он упомянул о нескольких пропавших дисках прослушки, смешанных в одну запись частях прослушек, а также нескольких разговорах, где его имя было ошибочно поставлено в качестве одного из собеседников, включая звонок между безопасником посольства Олегом Воробьевым (имя которого и заменили на Близнюка) и Андреем Ковальчуком в ноябре 2017 года, в котором они обсуждают «внутренние вопросы безопасности посольства» и прилет самолета в декабре за вещами посла. Близнюк подчеркивает, что между собеседниками, судя по этому и другим разговорам, были достаточно доверительные отношения и они общались «на равных». Помимо проблем с переводом и количеством прослушек Близнюк также упоминает, что были допущены некоторые опущения при переводе документации, полученной жандармерией из российского МВД. Например, в одном из документов было упомянуто, что Ковальчук получил наркотики в Аргентине, что в переводе превратилось в «в Буэнос-Айресе». По мнению Близнюка, это еще одно свидетельство манипуляции расследовательской команды, поскольку упоминание именно этого города еще более привязывает его к совершенному преступлению. В качестве другого примера он упоминает перевод показаний Абянова, в котором не было упомянуто про предыдущие поставки чемоданов. Иван Близнюк рекомендует аргентинским органам ознакомиться с оригинальными документами из российского дела. Он обращает внимание на то, что гипотеза в российском уголовном деле, где ни Близнюк, ни Чикало не упоминаются в обвинительном заключении, совершенно не совпадает с гипотезой в аргентинском деле. Согласно материалам следствия, Близнюк, как утверждается, должен был использовать свои связи в аэропорту Буэнос-Айреса, чтобы помочь Ковальчуку с погрузкой кокаина. При этом бывший жандарм Габриэла Веласкес (она принимала участие в замене кокаина на муляжи), давая показания в суде, сказала, что доказательства использования этих связей отсутствуют. Друг Близнюка Александр Чикало и вовсе, по ее мнению, может быть не причастен к контрабанде, поскольку непосредственная связь между ним и Ковальчуком установлена не была. Главное основание для привлечения Чикало к ответственности — тот факт, что летом 2016 года он взял на хранение несколько чемоданов Андрея Ковальчука, которые тот собирался наполнить подарками, но не успел. Часть чемоданов по просьбе Ковальчука Чикало отдал покупателям — мужчине 45-50 лет, который назвался другом Ковальчука, и некой женщине, которая радовалась покупке. Два чемодана контрабандиста купил сам Чикало. Все они были новыми и пустыми, никакого отношения к найденным в посольстве чемоданам с кокаином они не имели. В одном из купленных чемоданов Чикало нашел синие таблетки для туалета — такие же, что нашлись в чемоданах с кокаином. В разговоре с Близнюком, который можно прочитать выше, он говорит про эти таблетки и высказывает предположение, что Ковальчук использовал их для того, чтобы отбить запах у собак на таможне. Во многом на основе этого звонка аргентинское следствие пришло к выводу, что Чикало участвовал в кондиционировании чемоданов с наркотиками, в которых нашли похожее средство. Он рассказал, что «выкинул» эти таблетки, но после перевода на испанский следователи могли истолковать это слово в значении «бросил» в чемодан. Между тем стали известны новые подробности по второму делу, возбужденному против Ивана Близнюка. И в этом расследовании ключевую роль сыграл помощник посла по безопасности Олег Воробьев. По его утверждению, 31 января 2018 года Близнюк передал ему ноту о поездке аргентинских сотрудников в Россию на образовательные курсы. Эту ноту Воробьев должен был отослать в МВД России. В списке фигурировало четыре сотрудника полиции аэропорта (ПСА), которые ехали на курс по борьбе с наркотрафиком и курс по противодействию терроризму. Бумага была датирована 30 января и подписана одним из руководителей полиции аэропорта Клаудио Серрано. Воробьев отправил документ и получил авторизацию на покупку билетов. Поскольку на тот момент Близнюк уже был задержан, помощник посла по безопасности в конце марта 2018 года лично послал билеты представителям полиции аэропорта. Однако там ему ответили, что люди из списка не относятся к ПСА, и, похоже, что подпись на документе не совпадает с подписью Серрано. Сам Серрано не смог вспомнить этого документа, но сразу определил, что подпись не совпадает с его, поскольку его почерк сильно изменился после некоторых проблем со здоровьем. Воробьев сразу же заявил, что документ ему передал ему Близнюк: раз он поддельный, значит, он его обманул. Экспертиза показала, что подпись Серрано не совпала с оригиналом. Кроме того, было замечено еще несколько неточностей. Например, вверху документа указано: «2017 — год столетия университетской реформы», хотя юбилей был как раз в 2018 году, да и само письмо датировано уже 2018 годом. Должность Серрано на печати также указана неправильно — она совпала с той, что была у него в полиции города до перехода в ПСА. Люди, приглашенные на курсы, также относились к полиции города, а не ПСА. Зачем Близнюку нужно было подделывать подпись на документе, при этом совершив несколько очевидных ошибок в его составлении, неясно. Анализ материалов российского уголовного дела и допросы ключевых свидетелей на судебных процессах в России и Аргентине показывают, что расследование в обеих странах проведено некачественно и с нарушениями. Не были проведены дополнительные оперативно-розыскные мероприятия для идентификации всех участников уголовного дела, включая бенефициаров груза. Несмотря на международное соглашение о взаимных контактах между правоохранительными органами обеих стран, аргентинская сторона неоднократно указывала на низкий уровень сотрудничества с Россией в расследовании. Под предлогом отсутствия кооперации с правоохранительными органами Германии, Бельгии и Латвии аргентинская жандармерия и российские следственные органы не провели ни одного оперативно-розыскного мероприятия, которое могло бы помочь в определения заказчиков груза за рубежом. Роспуск коллегии присяжных по уголовному делу в апреле 2021 года из-за несвоевременной подачи документов адвокатом Ковальчука Абубакаром Вадаевым может означать, что обвинение не смогло убедить присяжных в вине подсудимых. При этом гособвинение было осведомлено о ситуации с документами бывшего адвоката главного подсудимого на процессе. Из биографии Андрея Ковальчука и информации о том, что он и до этого участвовал в контрабанде наркотических средств, становится ясно, что продолжительное время российские спецслужбы не только были осведомлены о преступлениях Ковальчука, но и могли оказывать ему поддержку. Именно сотрудники ФСБ, по информации источника Центра «Досье», предоставляли Ковальчуку дипломатические паспорта, которые помогали ему вести незаконную деятельность за рубежом. Также важно отметить, что и представители российского МИДа всячески способствовали осуществлению противоправной деятельности Ковальчука, например, предоставляли ему закрытую ведомственную информацию о перемещении дипломатического транспорта, включая расписание военных бортов и автомобилей, следующих из России в страны ЕС. Материалы расследования и заявления свидетелей показывают, что на скамье подсудимых оказались люди, которых, по мнению российских и аргентинских правоохранительных органов, можно было привлечь к уголовной ответственности, избежав серьезного репутационного ущерба. Так, в российском деле высокопоставленные чиновники из МИДа не понесли никакой ответственности. Хотя главный советник консульского департамента Александр Дудка предоставлял Ковальчуку закрытую информацию о работе ведомства, помогал в решении вопросов по трудоустройству людей Ковальчука и знакомил его с нужными сотрудниками МИДа. Ему, как и многим другим свидетелям, близко общавшимся с Ковальчуком, фактически поверили на слово в том, что он не был осведомлен о реальных намерениях своего знакомого. Вместе с тем, подсудимые Иштимир Худжамов, Владимир Калмыков и Али Абянов говорят то же самое, но им следователи не верят. Возникают подозрения, что российским правоохранительным органам было намного проще обвинить их, чем сотрудников МИДа, включая посольских работников. Что касается аргентинского расследования, создается впечатление, что не было проведено практически никакой работы по поимке реальных преступников. На суде были упомянуты многочисленные неточности и просчеты, допущенные во время расследования: например, вольная интерпретация прослушек, отказ от поиска производителей и покупателей наркотиков, нежелание проводить дополнительную проверку показаний, предоставленных российской стороной. Некоторые свидетели с аргентинской стороны заявили, что представшие перед судом в Буэнос-Айресе и вовсе могут быть не причастны к преступлению. В предыдущей части расследования Центр «Досье» опубликовал ряд ключевых вопросов к аргентинскому и российскому следствиям о проведенных расследованиях, большая часть из которых, несмотря на завершение судебных слушаний, до сих пор остается без ответа. 
Основные выводы
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Иван Близнюк
11.09.1982
Гражданин России и Аргентины, проживает в Аргентине с 1998 года.
Из оперативной справки ФСБ: «Работает субинспектором полиции Буэнос-Айреса, отвечает за сотрудничество с посольством России, глава частной охранной фирмы «Полимар», отвечает за безопасность посольства России и русской школы в Аргентине. Ковальчук попросил его помочь с организацией перевозки груза в аэропорт без контроля и с получением нужных связей в правоохранительных органах Аргентины».Александр Чикало
01.01.1980
Гражданин России и Аргентины, проживает в Аргентине.
По мнению аргентинского следствия, Чикало помогал Андрею Ковальчуку в Аргентине и участвовал в упаковке чемоданов с наркотиками.
21 февраля 2018 года был арестован в Аргентине. В настоящее время находится под следствием.Андрей Ковальчук
10.12.1968
Лицо без гражданства. По утверждению прокуратуры РФ, проживал в Германии на основании резидентской визы. Был экстрадирован в Россию в качестве гражданина РФ.
Согласно правоохранительным органам РФ и Аргентины, Ковальчук был организатором поставок кокаина из Аргентины.
В настоящее время в находится в следственном изоляторе № 5 («Водник») города Москвы.Али Абянов
17.07.1970
Гражданин России.
Из оперативной справки ФСБ: «До 2016 года был главой административно-экономического отдела посольства России в Аргентине. По просьбе Ковальчука летом 2016 года он поместил чемоданы Ковальчука в здание школы Посольства и приказал их упаковать. С его помощью Ковальчук пытался познакомиться с новым главой отдела И. П. Роговым. Возможно, что он знает, что в чемоданах».Владимир Калмыков
25.09.1964
Гражданин России, регистрация в Москве.
Из справки ФСБ: «Предложил 250 тысяч евро наличными, чтобы помочь Ковальчуку оплатить частный самолет компании Jet Handling LTD, который вылетал с 16.10.2017 по 19.10.2017 по маршруту через следующие города: Пальма де Майорка — Тенерифе — Форталеза — Буэнос-Айрес — Форталеза — Агадир — Рига. На этом самолете Ковальчук планировал перевезти «груз». Знает от Ковальчука о содержании груза».Иштимир Худжамов
10.04.1989
Гражданин России, регистрация в Москве.
Из справки ФСБ: «Вместе с Калмыковым участвовал в переговорах об увеличении доходов от инвестированных денег. Был послан Калмыковым в качестве пассажира вышеупомянутого рейса и для контроля над действиями Ковальчука на время его пребывания в Аргентине».
АНДРЕЙ КОВАЛЬЧУК
Недисциплинированный военнослужащий с покровителями в ФСБ. Новые подробности биографии таинственного контрабандиста
Показания Андрея Ковальчука
Ковальчук и ФСБ. Новые подробности биографии
ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ
Белые пятна и нестыковки в деле о посольском кокаине
Когда именно нашли чемоданы с кокаином, достоверно не установлено
Ковальчук пользовался спецбортами как курьерской службой
Все знали Ковальчука, никто не знал, кто он такой на самом деле
Посольство плохо охранялось
ФСБ работала в Аргентине спустя рукава
Происхождением кокаина никто не интересовался
Аргентинское дело разваливается
ДЕЛО О «ПОСОЛЬСКОМ КОКАИНЕ»:
ВЫВОДЫ ЦЕНТРА «ДОСЬЕ»
